Скобелев М. Д. Достижения.

«В ПОХОДАХ И ДЕЛАХ ПРОТИВ НЕПРИЯТЕЛЯ БЫЛ В ОТРЯДЕ СВИТЫ Е.И.В. ГЕНЕРАЛ-МАЙОРА СКОБЕЛЕВА 2-ГО»

 

В ходе изучения в Государственном архиве Рязанской области архивного дела на дворянский род Циолковских было обнаружено заявление К. Э. Циолковского в Рязанское дворянское депутатское собрание, написанное им собственноручно 21 декабря 1914 года. Он просил сообщить ему перечень документов, необходимых для занесения его в 6 часть, самую почетную, Дворянской родословной книги Рязанской губернии. Здесь же он сообщал, что отец его был причислен к рязанскому дворянству в 1858 году, а старший брат – в 1912 г. В самом начале архивного дела находился весьма объемный документ на польском языке – описание родословного древа рода Циолковских, начиная с 1431 года, затем, ближе к концу дела, документы на старшего брата Константина Эдуардовича – Иосифа Эдуардовича Циолковского. Особый интерес вызвала копия дубликата формулярного списка от 20 августа 1912 года, подполковника запаса И.Э.Циолковского с перечнем всех его военных заслуг.

Как следовало из документа, 13 июля 1877 23-летний поручик 5-го Калужского пехотного полка И. Э. Циолковский был назначен командиром (командующим) 8 роты. С 21 по 25 июля полк передислоцировался из Киева в Яссы (Румынское княжество), 4 августа переправился через Дунай и 11 августа прибыл в район дислокации 14 пехотной дивизии в г. Сильви (Болгария). Дивизию планировалось использовать при обороне Шипкинского перевала. Но обстоятельства изменились. Уже 22 августа Циолковский участвовал во взятии города Ловеч (Ловча) в составе отряда князя Имеретинского. Вот как изложено в документе: «… 21-го движение на г. Ловчу, 22-го взятие приступом города Ловчи в составе отряда Свиты Его Императорского Величества генерал-майора Князя Имеретинского, 23-го артиллерийская и ружейная перестрелка близ города Ловчи на Плевенском шоссе с неприятельскими войсками Осман Паши, движение на подкрепление Турецко-Ловчинского отряда, 24-го бивак под городом Плевной, 27-го атака Зеленых гор под Плевною в отряде Свиты Его Императорского Величества Генерал-майора Скобелева 2-го, 30-го штурм Плевны в составе того же отряда, 31-го сражение на левом фланге в том же отряде с большей частью армии Осман-паши». 

Так неожиданно в одном архивном деле, переплелись судьбы трех рязанцев: всемирно известного основоположника современной космонавтики Константина Эдуардовича Циолковского, генерала от инфантерии Михаила Дмитриевича Скобелева, полководца «Суворову подобного», и очень мало известного нашим современникам героя Ловеча и Плевны Иосифа Эдуардовича Циолковского. 

Работа с документами РГВИА подтвердила полученную ранее информацию. Анализ послужного списка, мемуарной литературы участников событий, документов, полученных из военно-исторического музея г. Плевена (Болгария), подтверждают, что Циолковский находился рядом со Скобелевым в боях под Ловечем и Плевной. 

5-й пехотный Калужский полк, входивший в состав 2-й пехотной дивизии под командованием князя Имеретинского, прибыл к месту своего первого сражения 21 августа. Пройдя походным маршем за 11 дней с одним днем отдыха от д. Горный Студень (ставка Императора) до Ловчи, практически с марша он вступил в бой. 

Скобелев командовал в дивизии князя Имеретинского левой колонной. Основой его отряда была 1-я стрелковая бригада, куда и входил Калужский полк. Необходимо сказать, что в этом бою Циолковский в атаку не ходил. Он был с 13 по 24 августа ординарцем (офицером связи) у командира дивизии,  но по ходу боя был обязан постоянно доставлять приказы от Имеретинского к Скобелеву, где бы тот ни находился. 

События развивались не по плану. Скобелев должен был в 6 утра, через час после начала артподготовки, начать атаку на главную высоту обороны турок – гору Рыжая. Но так как турки стали дальним артиллерийским огнем уничтожать войска нашей правой колонны, то ее командир, генерал Добровольский, первым повел войска в атаку, обойдя Ловеч справа. Около полудня Скобелев начал свое наступление и силами Казанского и Калужского полков взял город, переправился через р. Осым, где захватил редуты. 

Калужский полк славно сражался, за этот бой он был награжден полковым георгиевским знаменем с надписью «За взятие Ловчи 22 августа 1877 года». Полк понес большие потери: 13 офицеров и 402 низших чина. До сих пор на братских могилах низших чинов Калужского полка стоят две стелы, установленные благодарными болгарами. Эти потери заставили Имеретинского вернуть Циолковского к исполнению обязанностей командира роты. Наступало время третьего наступления на город Плевну («Третья Плевна»). Операция проводилась с 26 по 31 августа 1877 года. С 26 по 29 августа по всему фронту велись только артиллерийские дуэли, лишь войска Скобелева по приказу генерала Зотова с 27 августа начали наступать в районе Зеленых гор. 

В этот момент под командой Скобелева находились Калужский и Эстландский полки. В шесть часов утра они выдвинулись к д. Брестовец и захватили 1-й гребень высот. В 15 часов Скобелев приказал Калужскому полку занять 2-й гребень гор и укрепиться на нем, обратив особое внимание на свой левый фланг, которому угрожало наступление турок. Два батальона калужцев лихо отбросили турецкую цепь стрелков со 2-го гребня, но, увлекшись успехом, продолжали атаку и захватили 3-й гребень, совершенно отдалившись от резервов. Осман-паша выслал в район Зеленых гор подкрепление, турки перешли в контратаку и, нанеся огромные потери калужцам, оттеснили их. Скобелев прикрыл отход резервами и действием артиллерии; дальнейшее наступление турок было остановлено, и 2-й гребень вечером остался за русскими. 

Хотя Скобелев и имел успех, но потери были весьма серьезны: всего до 900 человек, а в Калужском полку – 681. Полк был отведен ко второму эшелону. Именно в этом бою и участвовал Циолковский, командуя ротой. «За отличие в делах против турок 27 августа 1877 года, награжден орденом Св. Станислава 3 ст. с мечами и бантом», – указано в его послужном списке.

На следующий день, 28 августа, турки решили вернуть потерянные позиции. Они провели две безуспешные атаки и были отброшены к самой Плевне. 30 августа была предпринята попытка штурмовать Плевненский укрепленный лагерь. На левом фланге наших атакующих войск находился отряд Скобелева с частями, понесшими потери под Ловчей, а также в ходе боев в Зеленых горах. Основная задача прорыва обороны турок возлагалась на Скобелева, но перед штурмом он должен был овладеть 3-м гребнем Зеленых гор. Утром атакой пехоты под прикрытием 32 орудий Скобелев выбил турок с 3-го гребня. Начался штурм редутов. Первый редут Скобелев взял, лично возглавив атакующих. Произошла жестокая рукопашная схватка. Редут был взят в 16 часов 30 минут. Перегруппировав силы, русские войска пошли на второй редут и взяли его около 18 часов. 

Осман-паша, получив донесение о критическом положении западных укреплений, оголил оборону в других местах и бросил на Скобелева 4/5 всех своих сил. Командование русской армии не нашло возможным поддержать Скобелева в почти уже выигранном бою за Плевну. Имеретинский отдал почти все свои резервы. В его распоряжении оставались остатки Калужского полка и две роты Либавского. Скоро пришлось отдать Скобелеву и эти резервы. Три атаки на редуты были отбиты. Прибывшие к Скобелеву 31 августа два батальона Калужского полка отбили четвертую. Осман-паша намеревался, если пятая атака будет нерезультативной, отступить от Плевны. Началась атака турок. Защитники первого редута погибли, со второго Скобелев вывел войска сам. 

Калужцы вновь отличились. Циолковский «за мужество и храбрость, оказанную в делах против турок» 30 августа 1877 года был награжден орденом Св. Анны 4 ст. с надписью «За храбрость». Так закончилась «Третья Плевна». 

С 3 сентября обескровленный полк Циолковского находился в составе войск обложения Плевны. 10 марта 1879 года полк был выведен в Россию. Как ни удивительно, находясь в такой военной мясорубке, Циолковский ранен и контужен не был. В 1884 году он был уволен в запас, служил канцелярским чиновником в Рязанском губернском правлении, в 1889 году вновь вернулся в армию. Служил делопроизводителем при Ряжском Уездном Воинском Начальнике. В 1905 году находился во втором эшелоне ополчения на Дальнем Востоке во время русско-японской войны. По возвращении с войны жил в Рязанской губернии. Последнее упоминание о подполковнике Иосифе Циолковском в архивах военного министерства относится к 1916 году. 

В ходе изучения материалов в РГВИА стали встречаться материалы и на других офицеров–рязанцев, воевавших под командой Скобелева в Болгарии. Особо хотелось бы отметить Михайловского Уездного Воинского Начальника подполковника Егора Александровича Березина. Родился он 23 марта 1847 года, происходил из дворян Тверской губернии. Служил по кавалерии ротмистром, адъютантом штаба 1-й кавалерийской дивизии, затем был переведен в 1-й лейб-гвардии Драгунский московский Императора Петра Первого полк. Вот как он указывает в своем послужном списке в разделе о делах и походах против турок: «В составе 1 кавалерийской дивизии 25 ноября 1877 года по прибытии в д. Магалу поступил в состав войск участка обложения г. Плевны с присоединением к Гренадерскому корпусу». 

Осман-паша решил с рассветом 28 ноября прорываться на 6-м участке войск обложения Плевны. Об этом стало известно русскому командованию от перебежчиков-болгар. Срочно была произведена перегруппировка сил. Скобелеву было приказано своей 16-й дивизией усилить правый фланг наших сил, где тогда и находился полк Березина. 

В 7 утра 28 ноября турки пошли на прорыв вчетверо превосходящими нас силами. Они смели на своем пути Сибирский полк, артиллерию, затем расстреляли и опрокинули подоспевший на помощь Малороссийский полк. Против турок были выставлены резервы, которые и остановили наступавших. Московский гренадерский полк, где находился ротмистр Егор Березин, стремительно атаковал турецкие батальоны и к полудню вернул захваченные неприятелем укрепления. Главное командование русской армии, проанализировав обстановку на 11 часов утра, приняло решение передать всю кавалерию Скобелеву для преследования Осман-паши, если тот прорвется. Но атаки турок были отбиты, русские полки пошли в наступление и в 14 часов раненный Осман-паша сдался. С ним сдалось 44 тысячи человек, в бою они потеряли 6000 человек. Наши потери – около 1700. 

«После взятия Плевны (28 ноября), с 29 ноября по 26 декабря, следование через Ловчу, Сельви, в Габрово, где и поступил в состав отряда оборонявшего Шипку под начальством генерал-лейтенанта Радецкого. В ночь с 27 на 28 декабря перешел Балканы по Иметлийскому перевалу на присоединение к правой обходной колонне генерал-лейтенанта Скобелева 2-го. 28 числа в сражении этой колонны под Шейновым и Шипкой, после которого была взята в плен вся Шипкинская армия Веселя Паши», – так указано в послужном списке Егора Березина. 

После взятия Плевны у русских войск появилась возможность закончить осаду Шипки, перейти через Балканы и начать наступление на Андрианополь. В случае взятия его открывалась дорога на Константинополь. Главнокомандующий русской армией решил наступать незамедлительно, более держать солдат на Шипкинском перевале было нельзя. Для этого необходимо было захватить обширный укрепленный лагерь, устроенный турками напротив Шипкинского перевала. Для решения задачи планировалось создать три колонны. Первая – Иметлийский отряд Скобелева, должен был перейти Шипкинский перевал с запада. Вторая – Травненский отряд князя Святополка-Мирского должен был выйти к укрепрайону с востока. Для помощи этим отрядам с самого Шипкинского перевала должен был выступить отряд генерала Радецкого, назначенного командующим этой операцией. Радецкий не был осведомлен о том, что основные силы укрепрайона перенесены из д. Шипка в д. Шейново. Целью же операции было взятие горной деревни Шипка. Она началась 24 декабря. К 27 декабря отряды Скобелева и Святополка-Мирского должны были перейти через горы, выйти в долину и начать бой с турками. Сначала Мирской должен был двинуть свои войска, затем Скобелев. 

27 декабря восточная колонна вышла в назначенный район. Скобелев отставал. Ему пришлось сбивать с перевалов и укреплений турецкие войска, сильный снег не давал возможность протащить с собой орудия. Хотя авангард скобелевского отряда под командованием генерала Столетова вышел в назначенный район, но вести наступление на лагерь неприятеля он не мог. Радецкий послал Скобелеву на помощь 1-ю кавалерийскую дивизию (в ней находился ротмистр Березин), которая еще больше замедлила движение колонны. Скобелев решил оттянуть сроки наступления, но был готов к тому, чтобы любыми силами выступить на помощь Мирскому, даже если бы и сам попал в критическое положение. Обстановка крайне осложнялась, были получены данные, что на помощь туркам могли выступить значительные силы из резервов. В 16 часов началось наступление Мирского, но вскоре оно остановилось. 

Утром 28 декабря Мирский пошел в наступление. Его контратаковали турки, но русские прорвались и пошли в наступление на Шейново. Наконец, дождавшись свои основные силы, в 10 часов утра Скобелев атаковал, но не д. Шипку, а Шейновский укрепленный лагерь. Направление выбрал на юго-западный район обороны, чтобы быстрее соединиться с отрядом Мирского. Перед фронтом турецкого лагеря местность была совершенно открытой и ровной. Турки стреляли из орудий, вели шквальный оружейный огонь, бешено атаковала кавалерия. Ее атака была отражена, но произошло замешательство. Скобелев послал резерв, и первый редут был взят, но его захватили смельчаки-одиночки, основные силы залегли. Тогда барабанщик батальона Углицкого полка сказал своему командиру Панютину: «Пойдемте в редут. Пропадать – так по присяге. Тут все равно перестреляют». Он забил в барабан и пошел. Панютин, взяв знамя, тоже двинулся вперед. Одним махом остальные стрелки бросились на редут и захватили в нем три орудия и знамя. Турки бросились через лес на восток, к лагерю и главному кургану. В это время к Скобелеву подошли его последние силы – 9 свежих батальонов, это и решило исход дела. Турки попытались совершить прорыв на юг, где кавалерия (здесь находился и Егор Березин), приняла их в шашки, а пехота в штыки. 300 турецких кавалеристов были изрублены казаками.  

Командующий войсками турков Вессель-паша, сдался Скобелеву. В тот же день Радецкий, не зная о ходе боя в долине, решил как-то помочь своим войскам и повел батальоны в лобовую атаку с перевала. Успеха атака не имела, погибло 1700 солдат, но она отвлекла на себя силы, которые неприятелем могли быть использованы при отражении ударов колонн Мирского и Скобелева. «В переходе через Балканы награжден орденом Св. Станислава 3 ст. с мечом и бантом», – указано в послужном списке ротмистра Березина. 

В дальнейшем он «состоял в передовом кавалерийском отряде при наступлении его от Казанлыка к Андрианополю (с 1 по 8 января 1878 года). 2-го января участвовал во взятии с боя железнодорожной станции Тырново, 4-го г. Хеманлы, 8-го г. Андрианопопля. В ночь с 12 на 13 железнодорожной станции Люля-Бургас, 17-го Чорлу с боя, где 19 получена телеграмма о перемирии». За этот рейд и занятие Андрианополя Егор Березин был награжден орденом Св. Анны с надписью «За храбрость». Полк, в котором он служил, получил Георгиевский штандарт. 30 августа 1878 года полк Егора Александровича Березина прибыл в г. Тверь. На декабрь 1894 года Березин служил в городе Михайлове Рязанской губернии. Дальнейшая судьба подполковника Березина неизвестна. 

Есть сведения еще об одном офицере-рязанце, подполковнике Александре Павловиче Шубуеве. На конец декабря 1894 года он исполнял должность Шацкого Уездного Воинского Начальника. Родился А. П. Березин 27 января 1847 года, происходил из потомственных петербургских дворян. По 1-му классу закончил Павловское военное училище. Службу проходил в 93-м Иркутском пехотном полку прапорщиком, полковым адъютантом. Удивительно складывалась его военная служба в Болгарии. Полк Шубуева оказывался в тех местах, где незадолго до этого уже побывал Скобелев или куда Скобелев прибывал после того, как там был Иркутский полк. Вот что указано в послужном списке Шубуева: «30 августа 1877 года вступили в Румынию. Оттуда 31 августа вступили для следования за Дунай по последовавшему лично от Государя Императора повелению в состав Шипкинского генерал-лейтенанта Радецкого отряда. Следуя в составе этого отряда, переправились через р. Дунай у г. Систова 7 октября. По прибытии 10 октября в Габрово поступили в состав Шипкинского отряда». Этому предшествовали следующие события: войскам, наступавшим с северной Болгарии на южную, необходимо было захватить горные перевалы, в частности, Шипкинский. Эта задача была поставлена отрядам генералов Гурко и Святополка-Мирского. Они должны были обойти перевал с юга и севера и 5 июля 1877 года соединить свои войска. Гурко к перевалу пробиться не смог. Мирский не знал об этом и 5 июля начал фронтальную атаку. Войска отступили перед громадным превосходством в силах неприятия. Главнокомандующий направил на помощь Мирскому не резервы, а Скобелева. 7 июля Скобелев скрытно сосредоточил три роты у перевала, повел их в атаку при поддержке артиллерийских батарей и ружейного огня. К 3 часам дня он выбил турок с перевала. 

Вот эту позицию в дальнейшем и сдерживал Иркутский полк с 10 октября в течение 51 дня. «В этот же период компании находился на Шипке, участвовал 27 октября во время бомбардировки Шипки турками, 30 октября в отражении неприятельской атаки на Шипку, 9 ноября в отражении неприятельской попытки штурмовать гору Св. Николая, 16 ноября, 3 и 4 декабря в перестрелке на Шипке и 11 декабря во время бомбардировки турками горы Св. Николая», – указано в послужном списке Александра Шубуева. 

В начале декабря морозы достигали более 20 градусов; свирепствовали снежные ураганы, наметавшие сугробы в полторы сажени высотой. Жизнь войск была отчаянная: на голых вершинах, резком ветру, при беспрерывных вьюгах. Солдаты ютились в земляных норах и снеговых сугробах, подвергаясь постоянному перекрестному огню с командных высот. Потери были значительными. 16 декабря было решено начать операцию у Шипки-Шейново, одним из элементов которой была атака турок с Шипкинского перевала. Иркутский полк при этом был отведен на отдых. В Военной энциклопедии о состоянии полка говорится так: «18 декабря полк спустился с Шипки к Габрову, имея 1200 больных в госпиталях и всего лишь 19 рядовых в роте». Так вновь разошлись пути Шубуева и Скобелева.

«В награду отличного служения и храбрость, оказанную в боях с турками во время обороны Шипкинского перевала, с 21 октября по 18 декабря, награжден орденом Св. Анны 3 ст. с мечами и бантом», – указано в послужном списке уже капитана Шубуева. В дальнейшем полк поступил в состав 4-го армейского корпуса, где и находился с 18 декабря 1877 по 14 января 1878. Опять не сошлись пути Скобелева и Шубуева. Скобелев приступил к командованию корпусом только 7 июля 1878 года. Затем Иркутский полк в составе отряда генерала Делинсгаузена перейдя через Балканы был назначен в авангард под начальством полковника Лихарева. 

В числе сослуживцев Скобелева по войне на Балканах был еще один уроженец Рязанской губернии, рязанский дворянин, старший офицер 13-го Военно-телеграфного парка штабс-капитан Александр Михайлович Елагин. В составе действующей армии он находился в Болгарии с 1 мая 1878 по 21 марта 1879 года. По своей военной специальности он, казалось бы, не имел непосредственного отношения к штыковым атакам и боям. Но уже в то время связисты протягивали связь в редуты и окопы. 1 мая 1878 года Елагин был прикомандирован к Гренадерскому саперному батальону, который занимался обустройством дорог, строительством пристаней на берегу Дуная и на острове Чапам. В составе 7 Саперного батальона Елагин находился в крепости Шумлу, участвовал в переходе через Балканы к Ямболю, у города Варна занимался уничтожением фортов. 20 ноября 1878 года был откомандирован к своему батальону, к которому прибыл в Андрианополь в составе войск 4 Армейского корпуса 1 декабря 1878 года. и находился по 3 февраля 1879 года в голове войск 4 АК, идущего к Бургасу по южной дороге на Умур-факи. Участвовал в походах по исправлению означенной дороги с 3 февраля по 1 марта. Именно в это время 4 корпусом командовал М. Д. Скобелев и именно тогда его войска ускоренным маршем пробивались к Константинополю. Думается, что связистам и саперам в тот момент было немало работы.

С завершением боевых действий в Болгарии война Скобелева не закончилась. Его ждала 2-я Ахалтекинская операция в Закаспийском крае. Но перед этим хотелось бы рассказать еще об одном рязанце. В ГАРО хранится дело о дворянском роде Авиновых. Наиболее знаменитым представителем этого рода был Александр Павлович Авинов, адмирал, путешественник, совершивший кругосветное путешествие (в 1819-1822 гг.) к берегам Аляски под руководством М. Н. Васильева. У адмирала был сын Николай, племянник первооткрывателя Антарктиды адмирала Лазарева, крестник Императора Николая Первого, дворянин Рязанской губернии, в будущем генерал-лейтенант. Как указано в послужном списке Николая Авинова, он в 1873 году участвовал в Хивинском походе с 13 марта по 7 октября в составе Туркестанского отряда под руководством генерал-лейтенанта фон Кауфмана. «Участвовал в движении всего отряда от урочища Хан-Ата к Аму-Дарье. В отбитии неприятельского нападения на лагерь при колодце Адан-Крыган 1 мая. За это дело произведен в подполковники. В ночной перестрелке с неприятием с 10 на 11 мая в окрестностях урочища Уч-Учак и в разбитии неприятельской конницы в 3500 человек 11 мая. В движении от пункта выхода отряда по Аму-Дарье с 18 по 22 мая. В занятии Хивы, столицы Ханства, 29 мая», – указано в послужном списке. В петербургском журнале «Гражданин» от 26 июня 1873 года вот как описывалось столкновение русских войск с хивинцами у Уч-Учака 10-11 мая: «Одолев на последнем переходе от Хал-Ата к Уч-Чучаку трудности и лишения от маловодья, тяжести пути по глубоким пескам, подъемам и спускам, войска отряда весело стали вечером 10 мая лицом к лицу с неприятелем. Боевой марш их 11 мая с последнего ночлега к озеру Сарба-Кули, в виду окружающего нас со всех сторон неприятия, произведен был в примерном порядке и в грозной для неприятия стройности. Части войск шли как на ученьи, нельзя было не любоваться этим внушительным маршем. Неприятель, лишаясь всякой надежды на успех и теряя на каждом шагу более отважных своих всадников, бежал, преследуемый сотнями, с ракетной батареей, на расстоянии 20 верст». 

В это же время с другого направления на Хиву двигался и Мангышлакский отряд, в котором был подполковник Скобелев. Те же безводные пески, такие же набеги тысячных отрядов хивинцев. Мангышлакский отряд подошел к Хиве с севера. 28 мая русские начали штурм города, но, понеся потери, перенесли штурм на следующий день. 29 мая две роты Скобелева смяли не желавших сдаваться воинственных туркмен, взяли штурмом Шахабатские ворота, ворвались в крепость и захватили дворец шаха. Хивинцы после того как шах бежал, открыли ворота и сдали город. Подполковник Авинов входил в Хиву через южные ворота без боя. Действия отряда фон Кауфмана на подступах к Хиве совершенно деморализовали защитников крепости. 

Теперь пришло время сказать о 2-й Ахалтекинской операции под руководством Скобелева. В мае 1880 года началась эта хорошо продуманная, материально и технически обеспеченная экспедиция. 23 декабря крепость Геок-Тепе, опорный пункт племени текинцев, была взята в осадное кольцо. За год до этого русским войскам не удалось одержать победу над текинцами. Теперь в крепости укрылось почти все население Ахалтекинского оазиса. Это были искусные воины, надеявшиеся победить русских не огнестрельным оружием, а в рукопашных схватках. Скобелев решил создать вокруг крепости сеть редутов с выходом в русский лагерь, под их прикрытием прокопать минную галерею под стены крепости, взорвать стену и провести штурм этого укрепления. Начались работы. Для защиты саперов были созданы параллельные траншеи, укрепленные артиллерией. На ночь в них оставались солдаты. 

28 декабря 1880 года на рассвете текинцы совершили первую крупную вылазку. В это время в параллелях у Великокняжеского ручья находились 14, 15 и 16 роты 81 Апшеронского полка. Вылазка текинцев была стремительной и неожиданной. Тысячи защитников крепости напали на русских солдат. 81 полк сразу потерял 4 офицеров и 7 солдат убитыми, утратил знамя 4-го батальона, при этом все бойцы, защищавшие знамя, погибли. По всему фронты было убито 5 офицеров, 91 солдат, всего вышло из строя 127 человек. Нападавшие захватили 8 пушек, но смогли увезти только одно орудие. Вылазка была отбита. 

4 января 1881 года вновь состоялась вылазка текинцев, но уже силами почти в 12 тысяч. Наконец, 11 января минная галерея прошла под серединой рва. К утру были готовы три рукава. Их зарядили 72-мя пудами пороха, и утром 12 января произошел подрыв зарядов. Сразу же началась бомбардировка самой крепости, а затем штурм. Текинцы не смогли сдержать напора русских солдат. Крепость была сдана, но часть оборонявшихся вырвалась за стены и отступила в пески. 

В делах РГВИА удалось разыскать материалы на одного из участников этого сражения. Им оказался Спасский Уездный Военный Начальник Рязанской губернии подполковник Павел Станиславович Рубажевич. Родился он 15 января 1854 года, происходил из дворян Виленской губернии, закончил Павловское военное училище. В описываемых событиях П. С. Рубажевич был поручиком 13 стрелкового батальона 81 пехотного Апшеронского полка. За участие в боях 1-й и 2-й Ахалтекинских экспедиций был награжден орденами Св. Станислава 2 и 3 ст, Св. Анны 2 и 3 ст, Св. Владимира 4 ст. В его послужном списке указано: «С 1 июля и по 6 апреля 1881 года находился в составе войск, действовавших в составе Закаспийского края против текинцев под начальством генерал-адъютанта Скобелева. Участвовал в следующих делах и движениях: 1 августа 1879 года в выступлении 3-го батальона под начальством командира 81 пехотного Апшеронского полка полковника Чижикова, с 22 по 28 августа в наступлении передового отряда под общим руководством генерала Ломакина от Бендысена к Геок-Тепе, 28 августа бой с текинцами под Геок-Тепе. 29 августа перестрелка с текинцами при отступлении отряда от Геок-Тепе к Кары-Каризу. С 29 августа по 13 сентября обратное движение под начальством генерала Ломакина от Геок-Тепе. Был контужен 29 августа 1879 года при штурме Геок-Тепе. 23 декабря 1880 года устройство ходов вдоль Великокняжеского ручья. Вылазка неприятеля на левый фланг осадных работ 28 декабря. 12 января 1881 года штурм и взятие крепости Геок-Тепе и преследование неприятеля». 

Рубажевич участвовал в двух операциях, занимался прокладкой минных галерей и подрывом стен, он отбивал вылазки текинцев. Его 13-й батальон, как и 14, 15 и 16 (81-го  пехотного Апшеронского полка) за взятие крепости Геок-Тепе пожалованы знаком на головные уборы. 

Надо упомянуть постоянного начальника штаба и друга Скобелева – Алексея Николаевича Куропаткина. Оба офицера были воспитаны на военных традициях. Как и Скобелев, Куропаткин был из военной семьи. Его дед, капитан 2 ранга Петр Петрович Арбузов, еще в конце 18 века участвовал в войне со шведами, был награжден орденом Св. Анны 3 ст. В 1803-1806 годах участвовал в первом в истории русском кругосветном плавании на шлюпе «Нева» под командованием Ю. Ф. Лисянского. Лейтенант Арбузов вместе с лейтенантом Петром Васильевичем Повалишиным (уроженцем Рязанской губернии) участвовал в освобождении захваченной туземцами русской крепости на Аляске и в основании столицы Русской Америки г. Новоархангельска. Дядя Куропаткина – Александр Павлович Арбузов участвовал в боях на Дунае. В 1854-55 гг. был командиром Петропавловского порта на Камчатке, героем его обороны от англо-французской эскадры в период Крымской войны, в последующем произведен в контр-адмиралы. 

Сам Куропаткин практически во всех боях находился рядом со Скобелевым. Это был офицер высокой штабной культуры и отличного знания воинского дела. Поэтому М. Д. Скобелев пригласил к себе на должность начальника штаба 16 пехотной дивизии еще никому не известного капитана Куропаткина. Из хорошего начальника штаба вырос и хороший командир. Куропаткин стал военным министром России. И не его вина, что Россия проиграла русско-японскую войну 1905 года. В войсках его уважали, вероятно, он единственный из министров России, который дожил до своего смертного часа на родине уже в советские годы. 

 

МИХАИЛ ДМИТРИЕВИЧ СКОБЕЛЕВ КАК ИССЛЕДОВАТЕЛЬ СРЕДНЕЙ АЗИИ

(Скобелев – офицер военной разведки Генерального штаба).

Михаил Дмитриевич Скобелев, не избери он военную карьеру, вполне мог бы  стать великим русским путешественником, сравнимым с Семеновым Тян-Шанским, Пржевальским, Венюковым и Арсеньевым. 

Библиографам Скобелева известно о пяти совершенных им экспедициях. 

Первая состоялась в марте 1864 года. Пытливый ум молодого Скобелева жаждал знаний, ему хотелось на практике знакомиться с военным искусством. Поскольку войн в России тогда не было, он решил получать знания, изучая театры военных действий в Европе. В начале 1864 года разгоралась так называемая «Датская компания» – австро-прусско-датская война. Скобелев испросил у командования заграничный отпуск и досконально изучил военный театр: географические особенности местности, реки, дороги, растительность, погодные условия и особенно новинки боевой техники. Его интересовало действие современных ружей, которые, как считалось, должны были произвести переворот в тактике. Подробности этой экспедиции неизвестны. 

Последующие экспедиции Скобелев проводил уже как офицер Генерального штаба российской армии. Необходимо сказать, что офицеры – выпускники Николаевской Академии ГШ назначались в штабы округов на должности,  связанные с разведывательной деятельностью. Помимо разведки на них возлагались функции исследователей: необходимо было составлять карты, изучать ранее неизвестные районы. Именно эти обязанности выполнял Скобелев, находясь в Туркестане. В получении карт, особенно Хивинского ханства, в исследовании территорий этого государства, был заинтересован не только Генеральный штаб, но и Императорское русское географическое общество (ИРГО). Оно составило специальные инструкции для организации научной работы. На основании их Военно-топографическому отделу Кавказского округа ставилась задача – в ходе военных экспедиций получать «географические сведения о стране и статистических данных о населении… преимущественно о местах кочевок туркмен, а также сбор сведений о путях, ведущих из культурного хивинского оазиса через пески на юг и на запад».  

На Скобелева, находившегося в составе российских войск в Закаспийском крае, возлагались задачи разведки местности и расположения противника, выбор путей следования основных наступающих сил, мест для лагерей, колодцев с водой, ведения топографических работ и осуществление связи между командованием и отрядами войск. 

Скобелев проводил рекогносцировки – картографирование сложных в географическом и политическом плане приграничных районов. В военное время к перечисленным выше работам необходимо было добавить сбор сведений о противнике, разведку возможных маршрутов прохода войск, удобных мест отдыха и исследование предполагаемого театра боевых действий. Рекогносцировки чаще всего проводились отрядом в 1-2 роты солдат под прикрытием конницы и артиллерии. Продолжительность такой экспедиции составляла до полутора месяцев, за это время отряд проходил до тысячи верст. 

Необходимо отметить, что военно-научные экспедиции многие оценивают как операции по захвату каких-либо территорий. Это не всегда так. Они, как правило, способствовали научным исследованиям обширных территорий по всем направлениям науки под прикрытием или охраной войск. Наиболее известна военно-научная экспедиция Наполеона в Египет. К такой операции можно отнести и путешествие П. П. Семенова-Тян-Шанского на Иссык-Куль под прикрытием войска казахского султана Тезека в 1857 году. 

Свою первую рекогносцировку штабс-ротмистр Скобелев провел в мае 1871 года, находясь в Закаспийском крае в составе Красноводского отряда. Ему была поставлена задача исследовать местность по пути, ведущему на Хиву. 13 мая 1871 года Скобелев выступил от колодцев Мулла-Кари ( 21 верста от поста Михайловский, находившегося на побережье Каспийского моря ) по направлению к озеру Сарыкамыш. Путь проходил поэтапно, от одного колодца до другого. Скобелев вел записи о времени в пути, скорости движения, сложностях во время переходов, характере грунтов, перепадах высот, крутизне подъемов и спусков, о встречавшихся ущельях, горах, руслах высохших рек, о растительном покрове. Особенно его интересовал вопрос наличия воды в колодцах и пригодность для питья людям, лошадям и верблюдам. 

В начале пути маршрут был не сложный и вполне проходимый для каравана и артиллерии. Но уже на 70-й версте экспедиции неглубокий песок перешел в сыпучий. Появились высокие бугры, пересекавшие дорогу. Эти пески могли представлять серьезные затруднения для прохода артиллерии. Затем дорога, ведущая к колодцу Гезли-ата, стала круто спускаться в котловину, что вызвало бы большие затруднения для движения артиллерии. Усугубляли положение и во множестве разбросанные на косогорах дорог крупные камни. Колодцы с пресной водой перемежались с горькой. 

Скобелев прокладывал маршрут экспедиции по местам, где мог пройти не только его малочисленный отряд, но и колонна из нескольких тысяч солдат, 3-4 сотни кавалеристов, артиллерии и обоза из 4000 верблюдов с провизией, фуражом и боеприпасами. Необходимо было исследовать или найти обходные дороги, изучить возможность прохода по ним. Отрядом Скобелева был пройден маршрут в более чем 300 верст через колодцы Гезли-ата, Туэр, Секис-Хан, Кум-Себшен. У этого колодца дорога, проходившая через крутые ущелья хребта Дангран-Дага, была практически непроходима для артиллерии. Обходов этой дороги не было. В этом месте Скобелев обнаружил целый узел дорог следовавших в разных направлениях. По последней, пятой дороге, он направился к колодцу Казахлы. Так как впереди предстояло пройти довольно высокие сопки Каплан-Гыра и седловину перевала, Скобелев оставил верблюдов с тяжестями у колодца Кум-Сербеш и с небольшим отрядом в числе пяти человек и семи лошадей двинулся дальше. Пройдя плоскогорье Усть-Урт, на 60-й версте от колодца Казахлы отряд Скобелева вышел с колодцу Узун-кую. В колодце воды не оказалось. 22 мая после ночлега сильно изнуренные люди выступили в обратный путь. За 16,5 часа они прошли 126 верст и прибыли к стоянке отряда у колодца Кум-Себшен. 23 мая экспедиция двинулась в обратный путь, вначале по дороге к колодцу Секис-Хан, затем по еще неизведанному пути на колодцы Чагыль, Аогламыш, а от них на Гезли–Ата и Мулла-Кари. В ходе этой рекогносцировки было пройдено около 900 верст по неизведанной песчаной пустыне. 

Проведенная рекогносцировка оценивалась очень высоко. Материалы экспедиции рассматривались на общем собрании Императорского Русского географического общества 9 февраля 1872 года. Статья «Описание маршрута штабс-ротмистра Скобелева по направлению от Красноводского залива к Хиве (до колодца Узун-Кую) в мае 1871 года», была напечатана в Известиях ИРГО в 1872 году. Необходимо заметить, что в 1872 году в этом издании были напечатано всего 18 статей по географическим открытиям. Авторами их стали выдающиеся путешественники: А. П. Федченко, М. И. Венюков, Н. М. Пржевальский, Н. А. Северцов, Н. Н. Миклухо-Маклай. В этот ряд стал и М. Д. Скобелев. Его рекогносцировка была настоящим научным исследованием, по географическим результатам и пройденному расстоянию соизмеримое с маршрутами первого года экспедиции П.П.Семенова-Тян-Шанского на озеро Иссык-Куль (1856 г.). Командование на основании результатов экспедиции провело в октябре 1871 года еще более масштабное изучение этого маршрута и, полностью удостоверившись в точности выводов Скобелева, отменило планы наступления на Хиву в разведанном направлении. 

В августе 1873 года М. Д. Скобелев, тогда уже подполковник ГШ, провел новую военно-научную экспедицию – по участку пути между колодцами Измыхширом и Орта-Кую. Ей предшествовал ряд событий. Во-первых, закончился победой Хивинский поход русских войск, 28 мая Хива пала. Согласно плану взятия Хивы войска к городу должны были подойти одновременно с четырех направлений. Красноводский отряд под командованием полковника Маркозова, следовавший по Орта-куюнскому пути, вынужден был вернуться обратно, не дойдя до цели 300 верст. Маркозов утверждал, что расспросные сведения о каракумских колодцах далее озера Сарыкамыш в значительной степени были ложны. Его отряд, оставшись в страшную жару практически без воды, увяз в песках урочища Орта-Кую и был вынужден вернуться. По возвращении в Красноводск Маркозов был отстранен от командования отрядом и обвинен в невыполнении поставленной задачи. 

Командование приняло решение провести экспедицию по не пройденному отрядом маршруту, нанести на карту колодцы, определить запасы воды в них. Для этого была организована рекогносцировочная партия, которую возглавил Скобелев. Он предложил собственный план экспедиции, состоявший в максимально скрытном движении небольшим отрядом. Командование согласилось со Скобелевым, и в путь он отправился в сопровождении трех туркмен, оренбургского казака и своего бывшего крепостного форейтера (конюха). Все были переодеты в национальную одежду местных жителей. Дело в том, что в окрестностях Хивы бродило много мелких отрядов туркмен, еще недавно воевавших с русскими, поэтому такие предосторожности были уместны. 

Маршрут был проложен от Хивы и до урочища Орта-Кую. В своем отчете о рекогносцировке Скобелев писал: «От Измыхшира до колодцев Нефес-Кули оказалось приблизительно более 280 верст. Расстояние между колодцами были следующими: Измыхшир – Чагыл – 24 версты; Чагыл – Кизил-Чакир – 78; Кизил-Чакир – Даудур – 132; Даудур – Нефес-Кули – 46. Во время рекогносцировки колодцы Даудур были совершенно сухими, т.е. расстояние безводного пути между колодцами увеличивалось до 176 верст. Далее колодца Нефес –Кули не пошел, т.к. получил сведения, что кочевавшее у колодцев Орта-Кую племя юмудов засыпало все колодцы». Скобелев установил, что местность, по которой проходил путь на Хиву, представляет собой глинистые солончаки, по которым насыпаны бугры различной величины, постоянно перемежающиеся рыхлыми и сыпучими песками, в условиях, где без помощи людей не везде в состоянии тянуться орудия, даже на превосходных лошадях. 

Весь переход между Кизил-Чаком и Нефесом-Кули участники экспедиции сильно страдали от жары и сильного ветра. Скобелев писал: «Положение людей было безотрадное. Обессиленные форсированным движением, ослабленные недостатком пищи и постоянной томительною жаждою, которую не в состоянии была утолить теплая, тухлая вода из бурдюков, мы с трудом тащились по знойной безотрадной пустыне. Жара доходила до невероятных размеров: прикоснуться к оружию было невозможно. У одного из казаков, у меня и даже у проводника-туркмена пошла из носу кровь. Дойдя до колодца Нефесть-Кули, мы вынуждены были вначале напоить лошадей и пополнить запас воды, без чего нас ожидала верная смерть на трудном обратном пути».  

12 августа Скобелев прибыл в Хиву. За это время его отряд прошел 600 верст. Скобелев доказал, что Орта-куюнский путь был непроходим для Красноводского отряда. Он высказал мнение, что полковник Маркозов поступил вполне правильно, повернув обратно к Каспийскому морю. Его дальнейшее движение на Хиву привело бы к гибели отряда. После того, как стали известны результаты экспедиции Скобелева в Каракумах, с Маркозова все обвинения были сняты. Император в приказе объявил Маркозову благодарность и через год он, ранее подавший в отставку, вернулся на службу и закончил ее в звании генерала от инфантерии. 

По итогам экспедиции Скобелев был награжден Орденом Св. Георгия 4-й степени (30.08.1873 г.), а все его члены отряда знаками ордена Св. Георгия. Научная ценность, собранных в этой экспедиции материалов вновь заинтересовала ИРГО. Отчет Скобелева был напечатан во втором томе «Известий Кавказского отделения Русского географического общества» за 1873 год. 

Следующую экспедицию Скобелев совершил после убытия с Кавказа. Его привлекла разгоравшаяся в Испании гражданская война в Пиренеях между правительственными войсками и сторонниками дона Карлоса, стремившегося занять престол. Скобелев не сочувствовал ни одной из сторон. Его заинтересовал опыт войны в горах. В зиму с 1873 на 1874 год Скобелев, находясь в отпуске, пересек испанскую границу и присоединился к отряду дона Алоиза Мартинеса, воевавшего за Карлоса. Он представился русским путешественником, бывшим военным, изучающим опыт обороны гор. Около месяца Михаил Дмитриевич находился в отряде карлистов, изучал стратегию и тактику горной войны. Вскоре в прессу просочились слухи о пребывании Скобелева в Испании, и он был вынужден покинуть страну. Никаких письменных отчетов и заметок об этом путешествии Скобелев не оставил. 

Свою последнюю военно-научную экспедицию Скобелев совершает в 1876 году. К этому времени он уже генерал-майор, военный губернатор Ферганской области, участник Кокандского похода. Он имеет большой опыт военно-дипломатической работы, является высокопрофессиональным экспертом в части сбора военно-статистических сведений по Центральной Азии. 

В 1876 году обстановка в горах Туркестанского края накалялась. Кара-киргизы, подстрекаемые бывшим ханом Коканда Абдуллабеком, прервали караванное сообщение с Кашгаром (Китай), создали укрепления у города Гульча и провозгласили газават, т.е. войну «неверным». В апреле 1876 года Скобелев двинул подчиненные ему части в горы и к 5 мая положение восстановил. Командующий Туркменским военным округом фон Кауфман 11 июня 1876 года доложил Военному министру, а через него Императору, о положительных результатах действий Скобелева. Он высказал также мнение, что «…окончательное водворение нашей власти требует, по мнению генерал-майора Скобелева, последования (занятия), нашими войсками Алая». Помимо всего, исследование Алая имеет высокий научный интерес. 

Решение по военно-научной экспедиции было принято. Начало назначено на 16 июля 1876 года. К этому времени три колонны войск экспедиционного отряда общей численностью в 6 стрелковых рот, саперной команды, конно-строительного дивизиона, трех сотен Оренбургских и двух сотен Уральских казаков, ракетной батареи из 8 станков и 4 горных орудий должны были сосредоточиться на исходных позициях. Войска обеспечивали беспрепятственный проход экспедиции в высокогорную Алайскую долину. К 12 июля мятежники под командованием самопровозглашенного хана Абдул-Керим-бека заняли сильную позицию на урочище Шота и планировали набеги на Ошскую долину. 

У Скобелева был приказ фон Кауфмана избегать всеми способами кровопролития. Но Абдул-Керим–бек, весьма значительными силами занял все доступы к горным ущельям и сдаваться без боя не собирался. Скобелев, используя свой опыт горных войн, полученный в ходе путешествия в Испанию, выбрал обходный маневр. Он организовал силами ошской колонны обход позиций мятежников через находившиеся у них в тылу перевалы. Двумя другими колоннами он организовал второе кольцо обхвата и только после этого повел солдат в наступление. «Противник, увидя себя обойденным и предвидя конечную для себя гибель, бежал спасаясь большей частью в разброде…», – написал в своем приказе фон Кауфман. С 18 июля военная часть экспедиции закончилась и началась научная. 

В донесении Командующему ТуркВО об Алайском походе М. Д. Скобелев пишет: «Исследования же Алая, помимо того, являлось необходимостью для основательного решения вопроса о нашей границе с Кашгаром и Каратигеном и представляло, вместе с тем, высокий научный интерес». Скобелев назвал и тех людей, с которыми он работал в экспедиции, в том числе уроженца Рязанского края ученого-натуралиста Василия Федоровича Ошанина. 

Географически Алайская долина – это оазис, находившийся между двумя горными системами: Памиром и Тянь-Шанем. Здесь достаточно воды для произрастания злаков, овощей и фруктов. Растут и высокие травы для животных. Абсолютно нет опасных для людей змей, ядовитых пауков и скорпионов. Но попасть на Алай можно было только через высокогорные перевалы. Вот что пишет об этом Скобелев: «29 июля Гульчинская колонна поднялась на перевал Арчат-Даван, с которого видна была большая часть долины Алай, покрытой травой, прорезанной красными струями Кызыл-су, а прямо перед нами поднималась гигантская цепь Заалайских гор, покрытых вечным снегом, между которыми выделялся «пик Кауфмана» (назван этим именем А. П .Федченко, посетившим Кызыл-су в 1871 году)... 30 июля пехота и обоз выступили вверх по реке Чугуну. Чем ближе подходили к урочищу Загри, тем круче становились подъемы и спуски. Ночью при сильном ветре температура понизилась до того, что вода замерзла. 31 июля колонна направилась через перевал Загра в Турта-Гату. Дорога прямо шла в гору, круто поднималась на перевал. Здесь воздух становился заметно реже, у многих стеснялось дыхание и делалось головокружение. Подъем в 10 верст был чрезвычайно утомителен для людей и лошадей, но спуск по крутизне своей был значительно хуже: он грозил смертью на каждом шагу, тем более, что большая часть людей сильно ослабела от разряженного воздуха. Перед самым ущельем Турпа-чаги дорога спускалась по каменистой горе; чтобы дать хотя какую-нибудь точку опоры лошадям, приходилось вырубать в ней ступени».

31 июля экспедиционный отряд перешел через Алайский хребет, спустился в долину и приступил к научной работе. Скобелев вместе с учеными-натуралистами обследовал Кашгарскую границу. Через месяц большая часть войск была отправлена в Коканд. Остальные части отряда находились в долине до 15 сентября, совершая рекогносцировки и исследования Алая. Скобелевым были проведены описания племен киргизов-адыгин, мест их проживания, кочевий и зимовок, описания кочевий кашгарских киргизов рода Чумбашты. Составлен список родов, которые без законного на то основания подчинены Кашгарскому хану, изложено состояние вопроса о подчинении киргизов России. Им был хорошо изучен вопрос о торговых путях из Ферганской долины в Китай, предложены меры по организации и местах обустройства таможен, а также по контролю за пятью наиболее важными перевалами. Особое мнение высказано о необходимости пересмотра пограничной черты с точки зрения военных и политических интересов России. 

Скобелев заканчивает свое донесение следующими словами: «Алайским походом достигнуты следующие результаты: 

1.Каракиргизы, населяющие горную полосу, приведены в покорность: между нами утверждено русское правление, они обложены закетом (налогом) и обязаны выстроить Гульчино-Алайскую военную дорогу. Отныне эти кочевники, не признававшие ничьей власти, русские подданные. 2.Выяснилось положение наше на Кашгарской границе. 

3.Покончены недоразумения с Каратегином. 

4.Открыты совершенно не ведомые европейцам страны, причем нанесено на карту около 25 тысяч квадратных верст. 

5.Положено твердое основание картографии новых стран, определением одиннадцати астрономических пунктов. 

6.Произведена барометрическая нивелировка от Коканда до перевала Уч-Бель-су и обратно, посредством которой определена высота 42 пунктов над уровнем моря. 

7.Определены магнитные склонения на 5 пунктах. 

8.Произведены естественно-исторические исследования и собраны коллекции из царств животного и растительного». 

К донесению прилагались некоторые документы экспедиции, в том числе и профессионально выполненная географическая карта пограничных полос с Кашгаром и Каратегином. 

Работа по обработке научных материалов проходила достаточно долго. Так военный дипломат и ученый Л. Ф. Костенко закончил географическое описание материалов экспедиции только в 1877 году и опубликовал их в «Военном сборнике». Геодезист А. Р. Бонсдорф за работу в экспедиции был отмечен. Он стал членом-корреспондентом Российской АН, членом РГО, генералом от инфантерии. Натуралист В. Ф. Ошанин вел работы по энтомологии и географии Средней Азии. В дальнейшем он руководил рядом научных экспедиций в Средней Азии. В 1878 году Ошанин открыл на Памире хребет Петра Первого и величайший в мире горный ледник Федченко. 

(По материалам доклада Н. С. Попова 

на конференции в РОУНБ им. Горького – 27-28.09.2013 г.)